Важно
отметить, что на всех этапах вышеописанного и, повторюсь, лишь предполагаемого
процесса созревания русской общности религия, будь то язычество или монотеизм,
пока не выступает ни объединяющим, ни препятствующим формированию русского
народа и Русского Духа фактором. И действительно, несмотря на то, что у каждого
из соседствующих племен имеются отличия в иерархии богов общеславянского
пантеона, а у приглашенных русов – и собственные боги, это не мешает другим
государствам воспринимать живущих вместе славян, варягов, финно-угров, русов, и
даже степняков как единое целое, определяя его единым этнонимом «русь» (что,
конечно же, совершенно не исключает внутренних противоречий и конфликтов в
сообществе этносов, живущих под защитой русов).
Немного
забегая вперед, отмечу, что роль религии проявится позднее, когда процесс
государственного строительства упрется в отсутствие единой теистической основы
формирования теперь уже Русского государства. Это произойдет в тот период,
когда местные элиты, используя возросшие экономические возможности своих
территорий, начнут выносить племенных богов на знамена местечкового сепаратизма
и междоусобная вражда начнет угрожать самому существованию восточных славян.
А
пока, говоря о роли монотеизма в построении русского государства, будем
исходить из того предположения (во многом подкрепленного историческими фактами),
что на проторусском пространстве, как и в последствии на Руси вплоть до ее
крещения и даже позднее, не только князья и даже не столько они определяли
политику той или иной территории.
Широко
известно, что на Руси князья «ставились» или «призывались» на княжение путем
голосования именитых людей. Эта система сохранялась, например, в Пскове и
Новгороде вплоть до 14 века. Конечно, можно предположить, что вопрос о
кандидатурах на княжение решался не на самом вече, а заблаговременно путем
консультаций и переговоров с претендентами. И что тот или иной князь мог играть
важную роль в этих предварительных переговорах. Но даже если бы мы имели факты,
свидетельствующие о формальности вечевого голосования, нам пришлось бы
признать, что князь не всегда мог быть уверен в том, что его а) призовут и б)
призвав, разрешат ему проводить свою политику, если она будет идти в разрез с
интересами местной элиты. Тем более что в нашем распоряжении информация прямо
противоположного свойства: например, новгородская вольница, несколько раз призывала
и изгоняла князя Александра Невского, впоследствии, кстати, признанного
православной церковью Святым и Равноапостольным.
Бизнес-элита,
как бы мы сказали сейчас, Великого Новгорода и в более поздний период истории
не раз демонстрировала свои зубы ею же призываемым князьям. И часто смотрела в
сторону, противоположную идее создания единого русского государства. Оговоримся,
что Новгород здесь упомянут только потому, что о строптивости его жителей
сохранилось достаточно много письменных свидетельств. Но вряд ли ситуация в
других городах Руси сильно отличалась от новгородской, в чем можно убедиться на
множестве прямых и косвенных свидетельств наличия местечкового сепаратизма. Да
и потом, если бы такого сепаратизма не было, не было бы и объединительной
деятельности нескольких поколений русских князей![1]
Думается,
что именно в их среде на протяжении достаточно длительного периода времени
вызревала идея укрепления еще только формирующейся страны путем введения
монотеизма. Судя по летописям, княгиня Ольга стала первым руководителем,
осознавшим необходимость единобожия. Так это или нет, точно установить до сих
пор не удалось, однако почти всеми историками признано, что свое воплощение эта
идея обретает значительно позднее при ее внуке Владимире Святославовиче или
Владимире-Крестителе.
Как
хорошо известно из истории, поначалу он пытался ввести некое подобие монотеизма
в лице бога Перуна (или Перкунаса), по утверждению многих исследователей
являвшегося главным богом варяжской «партии». Он же впоследствии приказал
сбросить его идола в Днепр и показательно-демонстративно изгнал варягов[2], на
которых, собственно, поначалу сам и опирался, в надежде, по всей видимости,
скрепить страну усилиями внешних управленцев, привыкших добиваться поставленной
задачи исключительно жесткими методами.[3]
Репрессивные методы, осеняемые к тому же человеческими жертвоприношениями,
пришлись русским людям не по сердцу[4].
Варягов не приняли ни славяне, ни русы, ни прочие племена Руси. Владимир был
вынужден искать другие пути к духовному объединению страны и, как уже
говорилось выше, пошел по пути введения православной версии христианства. И крестил-таки
Русь[5] в
короткие сроки, причем практически бескровно, что вызывало и вызывает неподдельное
удивление многих историков религии в разных частях мира.
Но
ведь когда мы говорим, что Владимир крестил Русь, мы прекрасно понимаем, что не
сам он ходил по городам и весям и убеждал людей креститься! И даже не столько
людей, сколько представителей местных групповых интересов. В условиях
феодальной демократии и при отсутствии пропагандистской машины даже сверхгениальный
политик не смог бы провести столь масштабную религиозную реформу без опоры на
реальный внутренний ресурс. И не на тупую военную машину, а на силу, которая, с
одной стороны, была бы заинтересована в сохранении территориального единства
восточнославянских земель, а с другой стороны – была бы свободна от духовных
обязательств перед местными божками.
Такой
силой, что вполне оправдано, оказалась воинское сословие русов, изрядно к тому
времени ассимилировавшихся в славянской среде, но продолжающих ощущать себя
воинским сообществом, профессиональными защитниками общей территории. В силу
первоначального рассеянного проживания русы не создали устойчивого языческого
культа (иначе следы этого культа не могли бы пройти мимо историков) и потому не
страдали прозелитизмом. Более того, В.Егоров приводит убедительные доказательства
того, что значительная часть русов и вовсе исповедовала христианство
византийского толка. Если это так, то роль русов в христианизации Руси
приобретает еще более отчетливые очертания. Как бы там ни было, русы, вросшие в
чужой этнос, обретшие среди восточных славян свою новую родину, были кровно
заинтересованы в ее сохранении. Это принципиально отличало их от варягов
последней волны, приходивших на Русь из уже оформившихся государств, чтобы на
время и за плату поуправлять русскими землями, попутно навязывая местным
жителям свои традиции и культуру.
Вот
почему именно на русов, религиозно нейтральных по отношению к десяткам
славянских богов, можно было положиться в деле проведения судьбоносных
религиозных преобразований. В этом случае становится понятным, почему Владимир,
начав христианизацию многочисленных племен, прежде всего, крестит свою дружину
и затем делает головным отрядом православной миссии именно русских дружинников,
основу которых составляют прямые потомки русов!
И
если не игнорировать тот факт, что крещение Руси осуществлялось не столько
призывами миссионеров, сколько направлением в города и веси боевых русских
дружин, станет понятно, почему оно прошло быстро и бесконфликтно[6] (в
сравнении с христианизацией даже Европы) и как удалось в относительно короткий
исторический отрезок времени заменить множество существовавших на Руси
языческих культов единой христианской верой. Ведь к православию местное
население звали те, кого жители Руси давно знали как своих защитников, кого
было трудно заподозрить в навязывании собственных богов, и кто, как мы предположили,
дал имя самому Русскому государству!
Заметки на полях
1.
На определенном этапе
развития русского государства остро встает вопрос о введении монотеизма или
единобожия.
2.
Первая попытка князя
Владимира сделать единым богов русских Перуна, бога «варяжской партии»,
проваливается. По целому ряду причин варяги оказываются очень непопулярны в
народе, поэтому приходится их изгнать и искать другой путь духовного объединения.
3.
Из всех существующих
монотеистических систем Владимир выбирает православие, причем, в первую
очередь, крестит свою русскую дружину.
4.
Крещение Руси происходит
сравнительно бесконфликтно, причем передовым отрядом миссионеров выступают
дружинники, которым люди доверяют значительно больше, чем пришлым варягам.
[1] Понятно, что,
придерживаясь выдвигаемой версии, под русскими князьями здесь я понимаю князей,
ведущих свой род от первых русов-германцев
[2] Отметим, что изгнал он не
просто управленцев, а управленцев-воинов, профессионально владевших оружием.
Могло ли такое случиться, если бы за его спиной не стояла собственная
вооруженная сила?
[3]
Так, например, бог Один требовал человеческих
жертвоприношений, что даже в то далекое время для язычников-славян представлялось чрезмерно
жестоким.
[4] К сожалению, эти
«варяжские» методы прочно отложились в сознании политического руководства
страны и впоследствии широко применялись русскими царями, начиная уже с Ивана
Грозного
[5] Речь, конечно же, идет о
Киевской Руси, достаточно ограниченной по территории и составу населяющих ее
племен
[6]
Только новгородские и псковские земли пришлось усмирять «огнем и мечом» и это
громко сказано, если ознакомиться с имеющимися фактами. Так, трудно отнести к
кровавым событиям разборки между дружинниками Добрыни и Путяты и новгородцами,
описанные В.Соловьевым. Трудно отнести к таковым и эпизодические выступления
волхвов, которые, по сути, бились не за идею, а за возвращение упущенных возможностей.
Комментариев нет:
Отправить комментарий